Сериал «Слово пацана. Кровь на асфальте» режиссера Андрея Першина (Жоры Крыжовникова) по книге Роберта Гараева о подростковых бандах Казани в последние пару месяцев стал культурным социальным феноменом в современной российской культуре. Среди чиновников находятся те, кто предлагает его запретить, отмечая, что он «способствует распространению преступной идеологии».
Кадр из «Слова пацана»
Обсуждают сериал «Слово пацана» сейчас практически все – от простых пользователей социальных сетей до топовых блогеров, журналистов, историков и культурологов, депутатов, федеральных чиновников и губернаторов. Глава Татарстана Рустам Минниханов, например, вообще рекомендовал сериал запретить.
В свою очередь, уполномоченный по правам ребенка в Татарстане Ирина Волынец также публично заявила, что сериал способствует распространению преступной идеологии. И тем самым эти два чиновника, кажется, только повысили популярность кинопродукта.
Те, кто сериал защищает говорят, что как раз массовая и организованная преступность показана в этом кино с самой негативной стороны. На уровне «как не надо жить и делать».
Но всё же это несколько поверхностный взгляд. Если сериал рассматривать в контексте «казанского феномена» — то есть реальных исторических событий в сфере молодежной преступности в 70-90-е годы в Татарстане — то все еще печальнее. Это фильм про то, что в определённых условиях на определенной территории может возникнуть такая ситуация, из которой просто нет выхода. И деваться от криминала, а потом и закономерной смерти попросту некуда.
Если вспомнить про пресловутый «казанский феномен», то начался он с банды «Тяп-ляп», которая вполне организованно орудовала в Казани уже в 1974 году. В конце семидесятых и в начале восьмидесятых возникла легендарная банда «Хади Такташ», а параллельно другие казанские банды росли, как грибы после дождя. Тот же Гараев говорит о ста пятидесяти преступных группировках за весь период «развитого подросткового бандитизма» в ряде городов Татарстана. Феноменальными были чёткость и авторитарность в организации этих структур: «возраста» как категории и роли тех или иных членов банд, регулярные «сборы» как метод проверки лояльности, патриотизм, отказ от алкоголя, табакокурения и наркотиков, тотальность (фактически вся Казань была поделена бандами до отельных дворов-«коробок») и демонстративность.
Те, кто в России в сознательном возрасте жил в девяностые, помнят банды и их подростковые разборки «стенка на стенку». Но в основном это были именно разборки между дворовыми «бригадами», в которых обычные, мирные граждане если и попадали «в замес», то в основном случайно.
А вот в Казани было не так. Та же банда «Тяп-ляп» целенаправленно устраивала «пробеги» по городу, когда выходила или выезжала колонной и начинала избивать, а часто и убивать всех, кто попался на глаза. Это была демонстрация силы и власти.
И если принять за истину тот факт, что в 80-е и 90-е в Казани каждый третий молодой человек в возрасте от 14 до 20 лет состоял в той или иной «бригаде», то становится понятно, что с криминальной составляющей в этом городе столкнулись вообще все.
Сериал на примере главного героя эту безвыходность прекрасно показывает. Если ты не в «коробке», тогда ты «чушпан» и тебя избивают, а то и убивают, «шакалят» с тебя деньги, а жизнь твоя похожа на ад. Либо ты «пришился» к банде — тогда добро пожаловать в криминальный мир, где в целом тоже и избивают, и убивают. И иного просто не дано. Метафорой этого безвыходного ужаса становится мать главного героя, которая к концу первого сезона попросту сходит с ума.
Не стоит думать, что жизнь криминальных прототипов героев сериала сложилась лучше. Если вернуться к реальной истории казанских банд, то можно увидеть, что главари «Хади Такташ» просто перестреляли друг друга еще до активно вмешательства в их деятельность уже российской милиции. За исключением «Раджи», который ныне отбывает пожизненный срок в «Черном дельфине». Из главарей «Тяп-ляп» выжил только один, да и тот, похоже, в вечных бегах.
То есть это кино не про то, «как не надо делать», а про лютую безнадегу и дорогу либо на кладбище, либо в тюрьму.
И вот в этой «безнадёге», кажется, и заключается главный педагогический смысл «Слова пацана». А еще в том, что иногда общество просто не может самоорганизоваться, как думают некоторые наши особо восторженные и проникнутые либеральной идеей граждане. Ну, вернее, как не может? Может, вот так, как в «Слове пацана» показано.
В сериале на этом особо не акцентируется внимание, но чисто исторически в 80-е в России не было статей за организованную преступность. Тех же «тяп-ляповцев», если и ловили, то судили за бандитизм. До 1984 года руководство Татарской республики вообще не считало проблему существенной, полагая, что все это обычные подростковые «войны за асфальт», то есть за территорию.
Государство в тот период просто самоустранилось. Как потом самоустранилось по всей России в «святые девяностые». А пресловутая «самоорганизация общества» пошла примерно таким путем. Только с еще большим размахом и бесчеловечностью.
И только когда государство — сильное, умное, разветвленное — приходит и восстанавливает порядок, жизнь налаживается и «хтонь» отступает. В этом контексте, конечно, слушать стенания некоторых тридцатилетних зумеров-релокантов о «тоталитарной России», о тяжести государственного гнёта и жизни под этим гнётом откровенно смешно.
Все эти бесконечные проблемы «самореализации» и «выхода из зоны комфорта» смотрятся просто дико, когда понимаешь, что еще не так давно, варианты самореализации в России были очень простыми: либо тебя бьют и грабят, либо ты бьёшь и грабишь, а потом в любом случае убивают уже тебя. А «зона комфорта» была очерчена твоим двором и выход из него был чреват прилётом куска арматуры по голове.
Нет, понятно, что история казанских группировок – это прошлое. Но можно ведь посмотреть и на настоящее: на те страны, где государство не хочет или не может вмешаться в определенные социальные процессы. И что из этого получается. Взором можно окинуть очень широкую территорию: от ряда стран Африки до Аргентины с Мексикой и её наркокартелями или даже до некоторых районов Нью-Йорка и Лос-Анджелеса.
Но почему-то наши «бородатые соевые снежинки» очень не хотят этого делать, продолжая рассказывать о том, как в России «государство вторгается и душит».
Что «Мара Сальватручча», что «Крипс» и «Бладс» стали притчей во языцех для западного сообщества. Есть мнение, что не поменяйся Россия в начале нулевых, «Хади Такташ» могла бы звучать столь же громко. Ну да, «государственного гнета» в России, наверное, в таком случае бы не было. Но был бы реальный гнёт уже несколько иного, куда более звериного порядка.
Вот, пожалуй, с этих позиций, стоит смотреть «Слово пацана» и тихо радоваться тому, что этот исторический этап в России закончился. И, дай Бог, не вернется никогда.