Министр горнодобывающей промышленности Нигера заявил о желании его страны пригласить российские компании разрабатывать и обогащать уран. О том, что кроется за этим предложением и почему оно касается не только энергетики, но и глобальной политики и миротворчества (в том числе и возможным военным путём), а также почему сближению России и Нигера внезапно помогла Украина, читайте в материале «Государственных новостей».
pixabay.com
В рамках первой министерской конференции форума партнерства «Россия-Африка», которая проходит в эти дни в Сочи, министр горнодобывающей промышленности Нигера Усман Абарчи анонсировал приглашение российских компаний к разведке и разработке урановых месторождений страны.
«Мы уже встречались с российскими компаниями, которые заинтересованы в том, чтобы приехать в Нигер и заниматься разведкой и добычей природных ресурсов. И речь в этой области идет не только об уране. Действительно, мы пригласили их приехать в Нигер для этого», — отметил чиновник.
Предложение это, особенно в части урана, звучит весьма многообещающе, да и в целом логично. Нигер, по последним данным, является седьмым в мире по добыче этого ресурса. По залежам — при том, что разведаны эти залежи далеко не в полном объеме — эта страна занимает девятое место в мире.
Но одновременно с этим Нигер остается одной из беднейших стран, над которой в силу географического положения (пустыня Сахара и полупустыня Сахель) постоянно нависает тотальная угроза голода.
А еще эта страна постоянных государственных переворотов и межплеменных конфликтов, которые периодически становятся очень похожими на полноценные гражданские войны. Всего этого в Нигере как-то многовато даже по общим африканским меркам, где подобная нестабильность – обычное дело.
И чтобы понимать, что это за страна и в чем, скажем так, «двойное дно» предложения нигерских чиновников по разработке урановых месторождений, нужно обратиться к истории этого государства. Как и большинство стран Сахеля, Нигер в прошлом был колонией Франции.
Нарезали эту территорию, как и иных европейских колоний, на Берлинской конференции 1884 года. Естественно, не считаясь с тем, какие там есть местные границы, анклавы и какие племена объединяются и разъединяются легким росчерком пера европейских колонизаторов.
В итоге племенной состав Нигера выглядит очень пестро. Но в нынешней истории с ураном важнее всего то, что на территории Нигера оказалась часть племен туарегов, о которых подробнее чуть позже.
Нигер в итоге получил государственную независимость от Франции в 1960 году. Ну… как независимость? С плотнейшей привязкой к Франции даже через «национальную» валюту, которой стал западноафриканский франк.
Эти деньги в бывших французских колониях предполагают, в том числе и то, что до 60% резервов местных государств лежат в Национальном банке Франции. То есть это полноценная и практически тотальная экономическая зависимость, которая довольно быстро снова стала политической, еще и с военным контингентом французов на территории.
И здесь мы снова возвращаемся к туарегам. Это целая россыпь племен, которая проживает не только на территории Нигера, но и в Мали, Нигерии, Алжире, Буркина-Фасо, Ливии, Чаде, Мавритании и Египте.
Несмотря на это, а также тот факт, что племена туарегов периодически и друг друга азартно пускают на фарш, у них, как сказал бы Мартин Лютер Кинг, «есть мечта». Мечта эта довольно простая – обрести собственную полноценную государственность со всей атрибутикой типа территорий, ресурсов, суверенитета и всего, что государству полагается.
По этой причине туареги с завидным постоянством восстают против власти тех государств, на территории которых они оказались. Наиболее политически продвинутыми в этом смысле оказались туареги из Мали. Которые в силу столкновений с радикальными исламистами сформировали «Национальное движение за освобождение Азавада» (область на севере Мали) и «топят» за широкую автономию на этих территориях.
Что характерно, в процессе своей борьбы с радикалами малийские туареги как-то незаметно для себя сами стали довольно радикальной группировкой. И поэтому правительство Мали сейчас с ними ведет нечто очень напоминающее гражданскую войну. В которой сначала в течение нескольких лет участвовали французы в качестве «миротворческого контингента», но после очередного государственного переворота, новые власти Мали попросили западных миротворцев «на выход» и пригласили российских военных специалистов из ЧВК «Вагнер».
Боевые действия проходят там тяжело и «Вагнер» периодически несет потери. При этом в данный конфликт зачем-то «вписалась» еще и Украина. В частности, представители ГУР Украины в июле этого года заявили, что снабжали малийских туарегов информацией для того, чтобы те максимально эффективно уничтожали «вагнеров».
В ответ на такие известия Мали и Нигер разворовали дипломатические отношения с Украиной. И тут возникает вопрос – а при чем здесь, собственно, Нигер, если конфликт был на территории соседнего государства?
Дело в том, что в Нигере тоже имело место восстание туарегов в 1990 году. И, судя по всему, восстание это тлеет до сих пор. В 2013-м Франция инициировала очередную миротворческую операцию под названием «Сервал», дабы противостоять сепаратистам-туарегам не только в Мали, но и в том же Нигере.
Не по доброте душевной, а потому, что туареги, так уж получилось, базируются, что в Нигере, что в Мали на территориях, где как раз и располагаются урановые месторождения. Еще в 2008 году лидер туарегов из «Нигерийского движения справедливости» Рисса Аг Була объявил «битву за уран», а точнее войну против французской компании Areva SA (ныне Оrano S. A.), которая там уран в пользу Франции по очень льготным условиям добывала.
Ну и, казалось бы, туареги воюют против Франции, чем России-то плохо? Но нюанс в том, что туареги там не только против Франции, а вообще против всех. Например, в 2010 году они объявили такую же войну китайской компании Sino-U, которая получила лицензию на добычу урана на примерно тех же территориях. Национального колорита в эту историю добавляет тот факт, что движущей силой этой, уже «антикитайской» войны стали туарегские женщины, которые объявили, что «мы вступили в войну, которая будет длиться вечность».
Такой вот суровый африканский феминизм, а не вот это всё с разноцветными волосами и истерикой от победы Дональда Трампа.
Но на этом, естественно, история не заканчивается. В июле 2023 года в Нигере случился очередной государственный переворот, который ознаменовал не только смену власти (она там пока в общих чертах «переходного периода»), но и резкую смену внешней политики. Если раньше Нигер был в целом в фарватере западной политики, то после переворота случилось сближение с Россией. Уже в конце декабря 2023 года власти Нигера выдворили со своей территории французский военный контингент, в январе 2024 года в стране было закрыто посольство Франции, а в июле в западных СМИ стала активно циркулировать информация о том, что власти Нигера «выдавливают» французскую Оrano S. A. с территории в пользу российских профильных компаний.
Более того, Нигер, судя по словам все того же министра горнодобывающей промышленности Усмана Абарчи, хочет, чтобы Россия не просто добывала, но и обогащала уран на месте. То есть это очень долгосрочный проект с максимально развитой инфраструктурой.
В итоге ситуация на текущий момент выглядит так: у Нигера есть уран и его много, но деньги от этого урана, как и само сырье, идет в Европу, в частности во Францию. Этого нынешние власти Нигера категорически не хотят. С другой стороны, на территориях с ураном сидят очень злые и свободолюбивые туареги, которые не любят вообще всех. И, судя по всему, военным Нигера самостоятельно с этой проблемой не справиться. Не справились даже с помощью французского военного контингента.
При этом в ходе недавних разборок с туарегами Нигер стал внезапным союзником России ещё и по украинскому вопросу, разорвав с этой, прости, Господи, страной, дипломатические отношения. Ну а Россия сейчас выступает в качестве военного миротворца не просто в Африке, а в соседнем Мали в противостоянии с примерно такими же туарегами.
Думается, не нужно быть политическим аналитиком, чтобы понять, что за предложением добычи и обогащения урана со стороны Нигера, кроется еще и предложение России побыть активным миротворцем не только в соседнем Мали. Что, наверное, не так уж и плохо, в контексте текущей геополитической ситуации.